2016/01/17 03:52:36

Навеяло свежим постом Горького Лука. В принципе, то, что он пишет там — это верно. В целом. Особенно же  следующие мысли:

«Когда я слышу, что падение уровня жизни в России заставит кацапов пересмотреть свое поведение, меня передергивает, блядь. Этические вопросы не должны зависеть от наполненности холодильника. С детства же учили – нельзя врать, воровать, убивать, насиловать, независимо от сытости или голода. Если твой сосед может тебя сожрать по велению желудка, то это не сосед, а хищник".


И:


«И когда россияны рассуждают о том, что падение уровня жизни изменит политику страны, я слышу разговор гопников: «Давай этого штымпа уебем и мобилу отнимем? – Та не, он какой-то крепкий, спартсмен навернае, сука, давай другого подождем».


Да, именно так. Глупо спорить с тем, что значительная (если не подавляющая) часть современных жителей России — это, по сути, большие дети, которых в ранние лета недостаточно научили основополагающим этическим принципам нормального человеческого общежития. И, в общем-то, гопники. Во всяком случае, когда считают, что могут себе позволить быть гопниками невозбранно и безнаказанно. В лучшем случае — индиффирентные похухоли, вполне благодушно и снисходительно взирающие на чужую вороватость и гоповатость, когда пребывают в убеждении, что их лично «эти разборки не касаются, а так-то там все хороши».

Но если быть справедливым — это не исключительное свойство «кацапов-московитов». Более того, всего каких-то три-четыре века назад и самые прогрессивные европейские народы были точно такие же. И я вот что-то не припомню, чтобы кто-то в Испании сильно возмущался по поводу «вольностей» в обращении конкистадоров с ацтеками и инками (не говоря уж про меньшие индейские сообщества). Не припомню и того, чтобы в Англии восемнадцатого века кто-то активно протестовал против покорения и ограбления Индии. Да и в Штатах всего полтараста лет назад иные проблемы решались такими методами, которые сложно признать цивилизованными и уважительными по отношению к правам коренных народов. И хотя кое-кто пробовал против них возражать — но эти люди оказывались в явном меньшинстве. Большинство же исповедовало принцип «Проблемы индейцев шерифа не парят» (в лучшем случае) или «Хороший индеец — мёртвый индеец» (в худшем).

И я, разумеется, не хочу сказать, будто бы считаю эти явления примерами для подражания. Нет, я согласен с тем, что в данных случаях прогрессивные европейские нации вели себя довольно безнравственно (или, по крайней мере, бесцеремонно). Но фишка в том, что нравственность политического поведения — не зарождается сама собой в народах. Как не зарождается сама собой и просто нравственность в людях.

Помните этот пассаж из Канта, про «звёздное небо над нами и нравственный закон внутри»? Забудьте. Его нет. И большая ошибка — уповать на то, что он непременно есть в каждом человеке, как-то «прошит в биос». Нет, это «софт», который ставится по мере отлаживания «операционной системы» (иногда — в течение всей жизни, и при некоторых обстоятельствах может глюкануть в любой момент).

Что действительно есть в человеке на уровне «душевного ядра», на генетическом уровне — так это штука, которую мы называем «эмпатический инстинкт». То есть, действительно коренная способность к состраданию другому живому существу (особенно, собственного вида). Ну, гомо сапиенс — стадный примат, и он бы не выжил в этом качестве, если б не имел такого механизма, позволяющего неосознанно даже откликнуться на беду сородича и прийти ему на помощь (зачастую — с риском для себя).

Этот эмпатический инстинкт может быть развит в большей или меньшей степени у разных индивидов, что, возможно, в основе своей определяется и генетически или ещё как-то на «аппаратном» уровне. Хотя в течение жизни сила этого инстинкта может меняться.

Бывает, что в двадцать лет человек готов обнять и любить весь мир, а в полтинник — ему вообще похер всё и все. «Никого не жалко, никого — ни тебя, ни меня, ни его».

А бывает, что, наоборот, в юности на всех плевать, абсолютный эгоист — а на склоне лет раздаёт своё состояние на благотворительность и сам посвящает себя какому-то самоотверженному благому делу. Не потому, что апостола Петра начал побаиваться и бросился грехи искупать, а просто потому, что пропёрся кайфом от того, чтобы приносить радость людям и заботиться о ближних. Случается такое. Был жлоб жлобом — а тут на полном серьёзе превращается в филантропа. Не ради пиара, не ради позёрства — а по зову души.

Помимо же эмпатического инстинкта — мы выделяем отчасти противостоящий ему «конкурентный инстинкт». Отчасти — поскольку сила и слабость одного и другого могут не находиться в прямой зависимости. То есть, возможны случаи, когда чел очень амбициозен и конкурентен в том, что считает «фейрплеем» (например, спортивные состязания или биржевая игра), он готов причинять ущерб и те или иные страдания тем, кто бросает ему вызов, но органически не приемлет такие идеи, как гоп-стоп или мошенничество, поскольку не считает себя вправе лишать чего-то людей, которые не бросали ему никакого вызова. В данном случае у него сильны и эмпатический, и конкурентный инстинкты — но отлажены так, что не мешают друг другу. Просто - действуют в разных обстоятельствах.

Замечу, конкурентный инстинкт тоже очень важен для нашего вида и тоже проистекает из его стадной природы. Да, бескорыстно приходить друг другу на выручку — это очень мило и нужно, но для ещё более эффективного выживания обезьяньему стаду требуется некоторая иерархия. Такое положение вещей, где бы существовало неравенство членов стада в вопросе о принятии решений и ответственности за «стратегию». Ну а лучший способ определить наиболее достойных на роль тех, кто «равнее других» - это внутривидовая конкуренция. Которая в развитых сообществах продвинутых приматов, конечно, не сводится к тому, кто первый «удивит» соперника дубиной по башке (такие сообщества, где сводится именно к этому — считаются всё-таки не очень развитыми и не очень эффективными). Но так или иначе у людей присутствует конкурентный инстинкт — и именно он позволяет выделять лидеров, которые ведут других.

Человек, вообще, сложная животная (потому что самая вумная). Тонкая и постоянно подстраивающаяся психическая организация. И если б то, что принято считать неким ниспосланным свыше «этическим кодексом», было на самом деле ниспослано свыше и прошито в подкорку — не пришлось бы, ей-богу, выводить все эти «не убий» и «не укради» на сакральных скрижалях и в уголовном законодательстве.

Нет, это не прошито в подкорке. Ни мораль (как совокупность принятых в сообществе норм взаимокомфортного сосуществования), ни нравственность (как внутреннее стремление следовать этим нормам). Это всё обретается с течением времени каждым индивидом — начиная, конечно, с детства.

Вот бывают детишки с изначально сильным эмпатическим инстинктом. Которым просто неприятно обижать других. Скажем, мой Лёшка к этому типу относится — и это проявлялось задолго до того, как какие-то плоды воспитания могли бы сказаться. Он и в два годика раздавал свои игрушки другим карапузам направо-налево, только бы сделать приятное, только бы не видеть их огорчения, что у него есть какая-то цаца, а у них нет. Это даже пугало нас тогда — что вырастет вот таким безотказным, и все на шею будут норовить залезть. Но — нет. Потом выяснилось, что добренький-то он добренький, но злоупотреблять этим не позволяет, и развести его на мнимую жалочку хрен получится :-)

А бывают детишки довольно такие агрессивные. С несколько притуплённым эмпатическим инстинктом. Которые могут и по башке дать, чтобы отжать понравившуюся игрушку по беспределу. И плевать им, что прежний владелец разревелся. Было его — стало моё, и мне это по кайфу, и vae victis.

Многие родители пугаются, что у них растёт такой «отморозок» - но на самом деле это нормально. Нет, понятно, что если ребёнок пытается выковырять у товарища по играм глазик вилкой, чтобы посмотреть, чего там внутри, и не обращает внимание на его вопли — это уже слишком. Может, он будущий гениальный исследователь, но при этом — психопат. То есть, существо с абсолютно редуцированным эмпатическим инстинктом, которое даже садистом быть не может, поскольку просто и тупо равнодушно к страданиям других живых существ. И в этом-то случае, наверное, действительно надо как-то головку ремонтировать.

Но если просто отжимает игрушки у других карапузов, иногда и применяя силу — то это нормально. Да, ему плевать на их слёзы, ему приятнее сознание, что он победил в конкурентной борьбе и обрёл приглянувшуюся цацу. И тут-то важно просто объяснить, что нихрена он ни в чём не победил и нихрена ничего не обрёл, кроме проблем и баттхёрта. Последнее - возможно, в прямом смысле, когда ремня получит за своё «конкистадорство». Но даже если не вмешаются взрослые — так и другие карапузы, поняв его повадки, не будут с ним водиться, не будут иметь общих дел, когда он такой агрессор. Более того, ты один такой — а их много. Рано или поздно они объединятся против твоего беспредела и пиздюлей тебе вломят. И хрен чего сделаешь. Поэтому — это просто невыгодная стратегия, выставлять себя голимым агрессором и беспредельщиком. Неумная и неэффективная (понятно, что маленькому ребёнку это немножко другими словами разъясняется).

То есть, что я хочу сказать: этические принципы добропорядочного взаимоуважительного сосуществования могут и не выполняться автоматически. Более того, у маленького человечка, который не слишком болезненно воспринимает чужие слёзы, может быть и вполне здоровое искушение сделать «тест-байт», проверить этот мир на прочность и расширить своё пространство в нём, отжать чего-то чужое. Почему нет-то, если проканает? Но задача общества — объяснить как можно раньше: не, нихера не проканает! А потому лучше на чужой каравай рот не разевай и не зарься на то, что тебе не по зубам.

Поэтому моральные нормы являются подлинно моральными и нормами — когда их можно рационализировать и доходчиво объяснить, почему другие люди вправе требовать от тебя их соблюдения (и потребуют этого, рано или поздно).

К сожалению, в любом обществе имеется полнейшая каша с тем, что считать моралью, поскольку обычно туда понапихано дохрена каких-то архаичных табу, которые могли быть вполне рациональны на момент зарождения, но с тех пор давно не актуальны.

Допустим, мне довольно сложно объяснить, почему нельзя ходить по улице голыми. Отмазки вроде «это неприлично, и это должно быть понятно всякому!» - понятно, не выдерживают никакой критической проверки на разумность и обоснованность. Это получается просто законсервированный предрассудок с отдушкой мракобесья.

Поэтому приходится объяснять, как есть:

«Ну, понимаешь, когда древняя обезьяна взяла в переднюю конечность палку — это позволило ей лучше отбиваться от хищников и других обезьян. А с этим — она постепенно научилась перемещаться на двух задних конечностях, чтобы передние, которые под копьё, были свободны. Но при этом наиболее уязвимые места, ранее прикрытые корпусом, оказались весьма уязвимы для высокой жёсткой травы в саванне и всяких колючек. На бегу — можно их было попортить. А эти места обязаны быть довольно чувствительными, по понятным причинам. А значит — уязвимыми».

«И вот прямоходящей обезьяне пришлось прикрывать их чем-то ещё, типа одежды. А теперь — ситуация: на стадо напал леопард, уволок детёныша. Кто готов сразу броситься в погоню? Те, у кого причинные места прикрыты одеждой. А значит, те, кто ходят неприкрытыми — подводят племя. Отсутствие набедренной повязки приходилось считать социально безответственным и потому неприличным. Когда ты либо не хочешь бежать за леопардом, умыкнувшим детёныша, либо, побежав голым, оставишь свои яйца на ближайшем кусте терновника, и другим придётся отвлекаться на их поиски. Это как если спецназовец в рейд пойдёт без броника, чтобы схватить пулю в корпус и чтобы товарищи вынуждены были тратить силы на его эвакуацию вместо того, чтобы выполнять боевую задачу».

«Ты, конечно, можешь возразить, что в последние годы в европейских городах несколько уменьшилась вероятность того, что детёныша умыкнёт леопард и придётся его преследовать по саваннам и джунглям. Что ответить? Ну, люди — немножко консервативны. Сознание немножко инертно. Всего-то считанные сотни тысяч лет прошли с тех пор, как это стало неактуально. А мир — соткан из компромиссов. Когда многие люди по-прежнему считают хождение нагишом вызывающим и предосудительным поведением — приходится думать, надо ли оно тебе, вступать с ними в острый конфликт по этому поводу? Ведь если вдуматься, хождение голяком по большому городу — и не даёт каких-то неоспоримых преимуществ, чтобы всерьёз отстаивать такое право против укоренившихся предрассудков. Скорее, отсутствие одежды создаёт даже некоторые неудобства. Типа, куда мобилу положить, откуда портмоне извлекать («гусары, всем молчать!») Хотя, полагаю, скоро вовсе всем будет пофиг, кто как ходит».

Да, это сложный случай — объяснить ребёнку, почему нельзя/нежелательно ходить голым, почему такое «моральное» табу существует. Хотя я практически уверен в своей версии генезиса этого табу. Она кажется гораздо более разумной, нежели любые прочие, которые мне доводилось слышать.

Но вот с такими императивами как «не убий», «не укради» - всё проще бывает объяснить и рационализировать. «Этого не стоит делать — потому что это невыгодно в долгой гонке. Тебя будут считать отморозком, если ты убиваешь людей без уважительных причин, тебя будут считать паразитом, если ты по беспределу берёшь чужое. И рано или поздно — тебя под асфальт укатают».

Я здесь не раз писал (а на Прозе.ру — того больше), что много общаюсь с довольно трудными тинейджерами, которых выкупаю у дружественных ментов, когда детишкам ломится реальный срок — и предлагаю взамен отработать на моей плантации в положении... ну, несколько лучшем, чем в государственных ВК и ИТК, но всё равно «рабском», если называть вещи своими именами.

И я этим ребятам никогда не езжу по ушам с той позиции, что они моральные уроды, которые презрели всё святое и светлое, что должно быть в их душе, когда стырили бухло из магаза или свинтили колёса с тачки.

Наоборот. Я говорю примерно следующее:

«То, что ты чего-то стырил — это нормально, в общем-то. И только давай сейчас ты не будешь мне рассказывать, что это была «провокация Госдепа», когда тебя мусора на снятии колёс повязали! Не, это нормально. Мы все в душе - кроманьонцы. Охотники и собиратели. Мы так сотни тысяч лет жили, а по-иному, с уважением прав частной собственности — всего-то десять тысяч лет. Поэтому это нормально, такой подход, что увидел какой-то ништяк, который легко подобрать и чего-то на этом поиметь — и взял безо всяких душевных терзаний. Когда кроманьонец разоряет гнездо перепёлки себе на омлет — он меньше всего думает о мнении перепёлки. Ибо — а хер ли она сделает?»

«Но вот закавыка в том, то люди — они не совсем перепёлки. Они — могут кинуть ответку, когда кто-то обнаруживается такой умный, что свинчивает колёса с их тачек. Людям это не нравится, они напрягаются — и потому рано или поздно ответка прилетает. Тем более, что самые умные — это Билл Гейтс и Илон Маск. И они не свинчивают колёса с чужих тачек. Они делают нечто такое, что люди покупают у них с превеликой радостью, добровольно и с песней. А если ты только и годишься, что тырить чужое по мелочи — ну, ты пока что не самый умный парень на планете, окей? А значит, тебя найдут и поимеют».

Иногда следует такое возражение:

«Ну да, блин! Нашли самого страшного вора! Попробовал бы ты, Артём, это всё Абрамовичу какому-нибудь втирать!»

Тут можно перейти к объяснению экономики как таковой.

«Видишь ли, парень, если б у меня чего-то спиздил Абрамович — я бы ему втирать ничего не стал. Подразумевается, что он взрослый и ответственный человек, который сам всё прекрасно понимает. Поэтому, если бы с моей тачки свинтил колёса Абрамович, и попался на камеру за этим занятием, — он бы уже сейчас переписывал свою яхту на меня. Чтобы не сесть в тюрьму в Британии. Но Абрамович — не занимался такой хуйнёй, как свинчивание колёс с моей тачки. У меня лично нет к нему претензий. А у тебя — нет океанской яхты, кажется, чтобы считать себя фигурой, равной Абрамовичу».

Фыркает:

«Чо ты гонишь? Я у тебя, что ли, колёса снял? Да ты даже в городе нашем, поди, не бывал!»

Объясняю:

«А это пофиг, бывал или не бывал! Но у меня там есть некоторые инвестиции. У меня, у моих друзей. Недвижимость, скажем. А её цена — определяется, в том числе, тем, насколько безопасен район. В частности — тем, что ты не рискуешь выйти из дома к своей тачке и увидеть, что какие-то ушлёпки сняли с неё колёса, когда тебе нужно срочно проехаться по делам. Это — неудобство, столкнуться с такой ситуацией, даже если цена самих по себе этих колёс тебе пофиг. А когда слишком вероятно такое неудобство — район считается криминальным, поганым. Инвестиции в него падают, цены на недвигу падают. Я купил там хату за пару лямов — а из-за твоей криминальной активности она стала стоить полтора. И да, ты не свинчивал колёса с МОЕЙ тачки. Но ты свинтил колёса с КАКОЙ-ТО тачки, и этим опустил рейтинг района, опустил цены на недвигу, и таким образом залез ко мне в карман на полляма, даже если за колёса те выручил всего-то десять тысяч рублей. Усекаешь — или слишком сложно?»

Рано или поздно — усекают. Вот эти криминальные подростки из неблагополучных семей, имевшие очень серьёзные пробелы в воспитании и настроенные совершенно «первобытно»: что увидел — то и схапал.

Но довольно легко удаётся им объяснить, что, во-первых, их позыв вполне естественен и не образует какого-то греха, что для отрочества в принципе естественно пиздить всё, что гвоздями к полу не приколочено (последнее — пиздить вместе с гвоздями), а что образует самый фатальный грех — так это неспособность понять проигрышность такой стратегии в долгой гонке. Ибо это преступление против разума, главного достояния нашего вида, игнорировать его возможности, которые легко позволяют прогнозировать, что если ты беззастенчиво обуваешь и опускаешь других людей, по беспределу, - рано или поздно обуют и опустят тебя, причём так, что вообще мокрого места не останется. Ну вот как от Гитлера.

Они, конечно, не Гитлеры, но по прохождении курса вправления мозгов на моей Плантации — они никогда и не поставят на очередного Гитлера во власти, когда он якобы всё для их удобства и обогащения сделает, за чужой счёт, невозбранно. Они проникаются тем убеждением, что ничего в этой жизни не бывает за чужой счёт. Что рано или поздно — счёт придёт к тебе, когда ты хотел кого-то нагнуть и паразитировать по беспределу, ничего не давая взамен.

Причём, им не читаются какие-то развёрнутые «политинформации». Нет, это естественным образом происходит — вразумление. «Ты, парень, считал себя самым умным и дерзким, хорьком в курятнике или волком в бараньем стаде - оказался у нас в рабстве. Делай выводы. Но попробуешь нас(!) подставить, как-то асоциально поведя себя в увольнительной в райцентре — что ж, мы заплатим за твои художества, но ты догадываешься, кто расплатится в конечном итоге?»

И такая прагматичная, чуждая высокой духовности, концепция — она замечательным образом работает. С этими вот насквозь криминальными недоразвитыми юными охламонами. Они становятся после нашей дрессуры ответственными гражданами, которые учатся брать свой кусок, делая нечто полезное для других людей, и им уже и противно грезить о каком-либо паразитировании, о каких-либо «отобрать и поделить».

При этом, при поступлении они демонстрируют архетипичные для простонародья политические и морально-нравственные установки («Да все, у кого Бентли — они чо, честно заработали? А я — не воруй?»), стандартную «детскую болезнь левизны», помноженную на юношеский максимализм, но при этом их плюс — ещё не пропитые мозги, которые могут воспринимать новые концепции. Вроде той, что «Кто на свой Бентли наворовал — то его проблемы. Вор он, значит, когда так. А что я нажил — так честным трудом, чем и горжусь. Но если выясню, что у меня он наворовал — уебу, значит».

То есть, они превращаются в довольно таких буржуазных ребят. Разумных, ответственных, достойных.

Не таково российское общество в массе своей? Да, не таково. Оно сейчас — реально больше похоже на английское общество восемнадцатого века, весьма приветствовавшее покорение и ограбление Индии. С той только разницей, что внешняя политика нынешней России не даёт никакого покорения и ограбления, никаких «сокровищ Агры», а лишь влечёт расходы на содержание всё новых «клиентских» недогосударств, от Приднестровья, Абхазии и ЮО ранее до четырёхмиллионного сектора Донбасса сейчас и весьма условно «российского» Крыма.

Ну вот бесполезно было доносить в бронебойную башку российского обывателя весной четырнадцатого, что это подло, гнусно, безнравственно - брать Крым и развязывать войну на Донбассе. Это всё — так же мимо, как было бы мимо и испанского народа в шестнадцатом веке, по поводу жалоб на действия конкистадоров.

Однако же объяснить ему, что он хуй сейчас сосёт (и всё глубже) именно потому, что позволил своей стране так вляпаться и подставиться, совершить своему политическому руководству такое безумие, как аннексия чужой территории в двадцать первом веке, а не в шестнадцатом, - это возможно.

Но, конечно, сеанс терапии должен быть таков, чтобы никогда впредь не захотелось так подставляться, такие невзгоды терпеть и такое политическое руководство. Он, сеанс, собственно, таков и есть.

И не надо, чтобы его результатом стало какое-то обретение нимба выжившими российскими компатриотами. Достаточно — обретение мозга. Понимание, что если ты делаешь гадости тем, кто многократно тебя сильнее - это по меньшей мере неумно и невыгодно, отставить в сторону «нравственность».

И я верю в российский народ, что хотя его социально-политический метаболизм был несколько замедлен (по географическим причинам), что хотя он, в массе своей, сейчас находится на уровне инфантильного трайбализма, а не политической ответственной нации — она наконец сформируется на этот раз.

Разумеется, процесс формирования полноценной политически ответственной русской нации — не будет совершенно безболезненным (и не может быть).

Тут многие люди кричат: «Да, мы не во всём согласны с Путиным, но всё-таки хотели бы избежать кошмара девяностых, не хотели бы его повторения».

За это можете быть спокойны. Повторения — не будет. В смысле, будет так, что девяностые перестанут у вас ассоциироваться с «кошмаром». Нет, это было очень комфортное, весёлое и беззаботное времечко, девяностые. Тогда давался шанс переродиться из совка во что-то более стоящее — и кто-то им воспользовался, кто-то нет.

Эти девяностые — были шлепком по заднице трёхлетнему ребятёнку, который в детской своей невинности отжимал чужие игрушки и доигрался.

Сейчас — будет (вернее, идёт) довольно серьёзная порка уже пятнадцатилетнего гопника, который так и не удосужился понять, что нельзя отжимать чужое по беспределу. Не потому даже, что это «безнравственно», а потому, что это невыгодно и прямо самоубийственно.

На этот раз, думаю, поймёт. Выжившие — поймут (а я постараюсь, чтобы физически выжило как можно больше).

Если же всё равно нихера не поймут — ну вот тогда «Жги, Господь!» Но я думаю, что до этого не дойдёт. По своему опыту зная, что каналы восприятия резко открываются над краем пропасти (особенно, если вывешивать туда чела головой вниз, держа за ноги, и он вынужден напрягать слух, на свистящем-то высотном ветру, чтобы тебя услышать).

21 посетитель, 56 комментариев, 79 ссылок, за 24 часа