2012/08/25 15:03:29
О христианском прощении

...давай я ему по-христиански скажу, что я извиняюсь, и я ему говорю «Простите». Он говорит: «Не прощу!» Я пытаюсь зайти с другого боку, я говорю «Понимаете...» - «Не понимаю! И понимать не хочу!» Я говорю: «Извините» - «Не могу извинить». И, знаете, вот у нас так 10 минут это продолжалось. То есть я пыталась ему честно произнести одну фразу, что «Простите, пожалуйста, я не нарочно, вообще-то я ничего плохого не сделала. Ну хорошо, ладно, я не нарочно, я сейчас уеду, собственно вот он мне перегораживает выход». Никак не могла.
...

Очень важный момент, потому что христианство хотя бы теоретически – это свод нравственных правил, которые налагаешь ты на себя. Вот, у этой группы населения (ее еще называют «православнутые») некая другая система верований – она там предусматривает троюродную сестру, нанопыль, исчезающие часы. И, вот, грехом они полагают разговоры об этом: «Как они смеют? Да на кого они уста разверзают, окаянные грешники?»
Четвертый момент, власть в этой религии, как мне кажется, приравнена к богу. Вот, Путин – это такое проявление бога, которое, собственно, и одаривает верующего в него всеми вот этими Мерседесами и дачами.




Конечно, главная новость этой недели не российская, мировая: наконец, мы попали в мировые новости. Приговор Pussy Riot. Вот уже читатели жгут по интернету: «Теперь православная церковь попросит судить Гагарина за вторжение на территорию бога» с вопросом. И вот если можно, рассказ о Pussy Riot я начну с такой, мелкой личной истории. Лет 5 назад она у меня была. Каталась я на велосипеде и случайно заехала на территорию православной церкви, которая, собственно... Вот это был двор, который раньше был улицей. Я не знала, что это стало церковью, очень смутилась, хотела тут же выехать. И тут меня перехватывает церковный сторож. На нем просто лица нет – он, вот, хватает меня как эти самые охранники Пуссей. Хотя, я скажу, что я была в брюках, в куртке (дело было осенью). И как кондукторша у Булгакова, кричит там: «С котами нельзя! Брысь! С велосипедами нельзя! Брысь!»

И мне его почему-то ужасно стало жалко. То есть он, как бы, он выглядел до того странно, что не возникало против него раздражения, а возникало такое ощущение: «Ну, не дай бог человек сейчас умрет от удара». Я подумала, ну, давай я ему по-христиански скажу, что я извиняюсь, и я ему говорю «Простите». Он говорит: «Не прощу!» Я пытаюсь зайти с другого боку, я говорю «Понимаете...» - «Не понимаю! И понимать не хочу!» Я говорю: «Извините» - «Не могу извинить». И, знаете, вот у нас так 10 минут это продолжалось. То есть я пыталась ему честно произнести одну фразу, что «Простите, пожалуйста, я не нарочно, вообще-то я ничего плохого не сделала. Ну хорошо, ладно, я не нарочно, я сейчас уеду, собственно вот он мне перегораживает выход». Никак не могла.

Я, собственно, эту историю и забыла, но через 5 лет произошло ее продолжение. Я еду на велосипеде уже не по двору церкви, собственно, а еду по подземному переходу, по той части, которая предназначена для велосипедов. Ну, знаете, такие, где еще колясочки ездят? И по ней идет человек. Я этого человека обгоняю, и вдруг слышу в свою спину такое возмущенное мычание, что вообще как смеют люди ездить на велосипедах вместо того, чтобы ходить пешком. Тоже ничего не понимаю, через секунду к этому добавляется еще одно: «А, это та девка, которая ездит даже по церкви на велосипеде». Значит, узнал меня, товарищ. Я его, конечно, не узнала.

Это вот одна история, которую я хотела рассказать. И другая история очень смешная. Мы с моим приятелем гуляем по Вильнюсу старому, и уже вечер, но не такой поздний, мы заходим во все храмы, там, католические, лютеранские храмы, они все открыты. И вдруг мы заходим на территорию православного подворья, и нам тоже навстречу бросается человек, так, руки раскрывает крестом, говорит «Сюда нельзя. Закрыто». А при этом там, собственно, непонятно, почему закрыто. Может быть, сам храм закрыт? Но территория подворья открыта. Более того, там люди стоят разговаривают.

И я это, собственно, к чему? Вот, поведение этих обоих людей, которых я рассказываю, оно, в общем, не типично для современного россиянина. Я могу честно сказать, что сколько я ни езжу на велосипеде, я не слыхала там, что бог или еще кто-то запретил ездить на велосипеде.

Но вот оно достаточно, видимо, типично для вот этих истовых православных. Это такие люди, ну, в каком-то смысле их можно описать как людей с каким-то гигантским количеством табу в голове и с такой, достаточно первобытной психологией. И вот сейчас, благодаря Pussy Riot, мы, в общем, как антропологи в полевых условиях можем описать тот свод правил и верований, которых они придерживаются. Я, сейчас заметим, я не буду касаться сложного вопроса, хорошая ли вещь сама религия, насколько церковь вообще как социальный институт соответствует заповедям Христа. Я вот просто, как бы, по вопросу антропологии и полевых наблюдений.

Ну, во-первых, Бог этих людей не прощает (с заглавной буквы). Вот этот вот православный активист, который бьет женщину в лицо со словами, что бог не прощает и утверждать иное, значит, кощунствовать. Вот, вы заметили, был очень интересный момент, когда защитники Пуссей выстроились на ступенях Храма Христа Спасителя со словами «Блаженны милостивые» (или это было на ступенях суда – простите, не помню), их разогнали с формулировкой «За похабную фразу». То есть вот для этих людей это настолько важная характеристика бога, что они ее никак не соотносят, собственно, с заповедями Христа. И если бы они, ведь, хоть немного рефлексировали, они бы что-то сказали типа «Ну, они манипулируют святыми словами». А вместо этого они просто называют фразу Христа «похабными словами».

А во-вторых, этот бог одаривает своих последователей троюродными сестрами, квартирами без нанопыли, резиденциями, часами, автомобилями с дипномерами Монако и так далее. Вот это сама сущность этого божества. В этом смысле она очень точно выражена в Храме Христа Спасителя, торгового центра, где по VIP-пропускам без очереди пускают к мощам. Вот такое впечатление, еще раз повторяю, складывается с полевых наблюдений.

В-третьих, ну, вот, опытным путем заметно, что этот бог не предъявляет к своим сторонникам моральных требований. Он их одаривает, но им позволяет осуждать других. Вот этот вот самый Тимофей Подобедов, настоятель церкви Ильи Пророка, который рассказывал, как его оскорбили Pussy Riot, который при этом сам пускает Киркорова на амвон и который устроил аварию в зюзю пьяный на роскошном вот этом авто с мальтийскими номерами. Вот, очень характерно, к кому предъявляются претензии, а к кому не предъявляются.

Очень важный момент, потому что христианство хотя бы теоретически – это свод нравственных правил, которые налагаешь ты на себя. Вот, у этой группы населения (ее еще называют «православнутые») некая другая система верований – она там предусматривает троюродную сестру, нанопыль, исчезающие часы. И, вот, грехом они полагают разговоры об этом: «Как они смеют? Да на кого они уста разверзают, окаянные грешники?»

Четвертый момент, власть в этой религии, как мне кажется, приравнена к богу. Вот, Путин – это такое проявление бога, которое, собственно, и одаривает верующего в него всеми вот этими Мерседесами и дачами.

И очень важный момент, эта система верований, как мне кажется из антропологических наблюдений, она не требует жертвенности. В этом ее огромное отличие от исламизма, потому что про исламизм можно сказать очень много неприятных вещей, но исламист – это, конечно, очень жертвенный человек. Он убьет других за то, что они не такие как надо, по его мнению, богу, но, все-таки, он готов жертвовать собой. А здесь вот наблюдается такой языческий комплекс верований, который не предусматривает, что человек жертвует собой для бога. Там вот очень практическое понимание: бог обслуживает человека, дарует ему Мерседесы, квартиры, разит его врагов.

И вот почему появился такой, я бы сказала, тотемистический комплекс верований. Вот, трудно сказать, какую-то роль в становлении этого комплекса, я думаю, сыграло то, что значительная часть иерархов этой церкви была агенты КГБ. То есть они каждую секунду должны были практиковаться в практическом двоемыслии, и бог у них как-то приобрел черты Лаврентия Павловича Берии.

Какую-то роль, наверное, сыграло то, что в начале 90-х в церковь пришло много бандитов. Это естественно: чем ближе смерть, тем человек суеверней. Но, ведь, бандиты не собирались отказываться от профессии, им вот надо было, чтобы там в церкви висел колокол с надписью «От солнцевской братвы». Вот за это бог сделает так, что все будет хорошо и Мерседесов будет еще больше. Вот, я думаю, что эта вот такая бандитская составляющая вот этого нового религиозного комплекса – она достаточно велика. Но, все-таки, главную роль, на мой взгляд, сыграло тотальное уничтожение всей духовной сферы при коммунизме. Все-таки, нравственное человеческое поведение – это результат очень сложного процесса, возгонки примитивных религиозных верований. Там из любой религии можно построить что-то высоконравственное, но, все-таки, для этого должны пройти сотни, может быть, лучше тысячи лет. И нравственные заповеди – это такой чернозем, который не появляется сразу: сначала должны сгнить предыдущие поколения растений. Сложный органический процесс. Он не может возникнуть на основе неорганической химии. И вот при Сталине вся нравственность была уничтожена, альтруисты не выживали, духовный перегной был соскребен до базальтового основания. И когда на такой бесплодный камень приходит новое поколение, начинает верить в бога, то те, кто начинают верить в бога, они начинают очень часто верить в крайне примитивного бога.

Я вот избегаю слова «язычество», потому что язычество Древнего Рима – это как раз перегной, это такая, рафинированная форма религии. А вот это такой, довольно простой, я бы сказала, тотемистический культ. Я как-то не сама даже выдумала это название. У меня идет в «Новой газете», которую я всем крайне рекомендую, большая серия бесед с Вячеславом Всеволодовичем Ивановым. И когда мы говорили как раз о примитивных запретах, которые добровольно боящийся сам на себя всё первобытный человек налагает, он очень много говорил в одной из последних частей этих бесед о этих системах примитивных табу, которые оживают в культуре в самый неподходящий момент.

И вот что случилось, собственно, в деле Pussy Riot? Оказалось, что выступление этой панк-группы ударило в самый центр этой тотемистической системы. То есть системы достаточно первобытных табу плюс обожествление, приносящее материальные блага власти. И оказалось, что речь-то идет о другом, не о бездарном тексте, не о бездарной музыке, не о бестактности, совершенной во храме. Потому что текст перестал быть бездарным, да и храм перестал быть храмом, оказалось, что это не храм, а торговый центр. И оказалось, собственно... Вот, чем важна реакция общества? Что общество не согласно жить при тотеме и табу. Не согласны ни те, для кого Христос – это просто прошлый век, а сейчас у нас, типа, постмодернизм, ни те, для кого Христос – это, прежде всего, нравственный закон внутри нас. Вот, количество людей, вышедших к зданию суда поддержать Пуссей, оказалось больше, чем количество их противников.

И в чем, на мой взгляд, ошибка Путина и Кирилла? Вот эта некая группа верующих – понятно, что это не вся российская православная церковь, но некоторую ее часть она, видимо, представляет. Вот эти люди с такой разветвленной системой табу и достаточно примитивной психологией – их власть приняла за большинство общества. Это ошибка, которую очень легко совершить, потому что, ну, если ты считаешь себя избранным богом, то легко решить, что это считает все общество.

И вот оказалось, что, все-таки, люди с этой психологией составляют большую часть истовых прихожан церкви, но они составляют, все-таки, меньшинство относительно всего общества. Вот, обратите, кстати, внимание на реакцию Алексея Навального, который у нас очень такой, тонкий политик. Он, ведь, достаточно долго молчал по поводу Пуссей. А когда вышел приговор, написал «В зал, стуча копытами, вошла судья». То есть он выдержал паузу и он гораздо точнее отрефлексировал мнение большей части общества, потому что российское общество, кстати, что отличает его не только от Ближнего Востока, но даже и от Америки, оно, на самом деле, глубоко светское. Ну, у нас 30% людей, которые называют себя православными, говорят, что бога нету. Ну, какой тут Лаодикийский собор?

И вот если бы российское общество было бы, действительно, глубоко религиозным, то, конечно, на мой взгляд, действия Патриарха Кирилла привели бы к реформации, ну, там как то, что происходило в Риме при Льве Десятом, привело к Лютеру.

Но необразованные слои населения – это там потомки советских атеистов. Образованные слои – они себя считают частью европейской либеральной традиции. Но если очень найдется человек, которому очень хочется пожертвовать собой ради бога, ну, он там пойдет, примет ислам, уйдет в горы.

И вот оказалось, что Россия так не готова возвращаться к примитивному тотемизму, только вместо тотема поклоняться какому-то религиозному предмету, который там дает много-много квартир, резиденций и прочих благ через священного царя и вождя общества. Как та стадия развития человечества, которую, как оказалось, Россия миновала.

И это означает, что, все-таки, эта власть обречена, на мой взгляд. Потому что, ведь, такая система верований – она предполагает очень сильную кару за ее нарушение. За святотатство нельзя давать 2 года. За святотатства либо жгут на костре и тогда у вас создается достаточно тоталитарная система, в которой все начинают верить от страха, а немногочисленное меньшинство, сохранившее рассудок, они молчат, либо за святотатство, ну, дают 15 суток в рамках дела о хулиганстве. Тогда у вас свободное либеральное общество. Но вот 2 года – это неустойчивая система.






http://echo.msk.ru/programs/code/920537-echo/
1100 посетителей, 8 комментариев, 0 ссылок, за 24 часа