Навеяно лентой, собственными впечатлениями и невероятным удивлением - как много интересного можно узнать, набрав в гугле "послала мужа купить".
Стоило Кириллу уехать - пусть и на пару дней - в доме всё начинало ломаться. И не то чтобы Ляля этого не знала, просто каждый раз надеялась, что в этот раз повезёт. Кирилл перед отъездом основательно обходил все углы: дёргал за провода, проверял напряжение в розетках, менял все лампочки, тщательно проверял стиральную машинку, телевизор и посудомоечный агрегат. После этого, с чистой совестью, объяснял и давал теоретические инструкции: отвёртки лежат вот на этой полке, лампочки вон на той; дрель, дорогая, - объяснял он Ляле, - на балконе в шкафу - среди инструментов, но ты её, пожалуйста, не трогай - надеюсь, что она тебе и не понадобится. Тогда для чего ты мне о ней рассказываешь? - каждый раз изумлялась Ляля. На всякий случай - всё в жизни бывает. Но всё равно - не трогай, что бы ни случилось.
Ляля и не собиралась трогать дрель. Она и отвёртку-то не особо стремилась в руках держать - так, если действительно надо и чтобы потом похвастаться. Нет, отвинтить Ляля могла что угодно, но, почему-то, в процессе завинчивания, всегда оставались лишние детали. Куда их потом воткнуть, Ляля не имела ни малейшего представления. Она, когда-то, кажется, всё это умела. Но забыла. Зато Ляля точно знала, где находятся тапочки, как найти в холодильнике колбасу и где лежат полотенца и постельное бельё. Эта информация для Кирилла была тайной за семью печатями. Таким образом, в доме всегда поддерживался честный баланс - я тебе лампочку, ты мне тапочки. Тапочки были самый загадочный предмет в доме. Когда бы и где бы Кирилл их ни снял, они тут же исчезали из поля зрения. Никто, включая сами тапочки, но исключая Лялю, не знал, где они находятся. Тапочки можно было отсылать на конкурс фантомов - они по праву заняли бы там первое место.
В этот раз Кирилл уехал на три дня. В первый же день взбесилась посудомоечная машина. Она извергала из себя пену, плевалась, и на каждую попытку к ней подойти угрожающе шипела. Зараза, думала Ляля, утирая рукавом нос и клятвенно обещая самой себе ни за что в этот раз не звонить. Ни за что. Даром что ли кандидатская по палеоантропологии. В отличие от гоминидов, которых Ляля знала вдоль и поперёк, технику она не понимала ни по горизонтали, ни по вертикали. Может, техника, которой пользовались гоминиды, была бы ей подвластна, но, во-первых, у них не было никакой техники. Во-вторых и в остальных, к Лялиному счастью, даже если бы она была, у неё давно закончился бы срок годности. До Ляли бы она не дошла точно. По крайней мере, в оригинальном виде.
Ляля смотрела на взбесившуюся посудомоечную машину, которая плевалась, извергала огромные хлопья пены и громко рычала, и мучительно пыталась понять, что делать. Единственное, что пришло ей в голову, это нажать на заветную кнопочку выключения. Машина категорически отказалась выключаться. Ну и дура, подумала Ляля, и показала машине язык. Подложив все имеющиеся тряпки и полотенца под машину, она, довольная собой, пошла смотреть телевизор. Ничего - три дня буду есть бутерброды, подумала Ляля, - когда нибудь ей, наконец, надоест, и она выключится. Звонить не буду ни за что! Кивнув самой себе в знак одобрения, Ляля удобно устроилась на диване. Пусть она извергается сколько угодно - я всё, что могла, сделала. Ляля потянулась за пультом и включила телевизор. Телевизор дружественно мигнул, булькнул, проорал что-то невнятное, напоминающее соседскую кошку в период течки, и отключился. Зараза, подумала Ляля - все как сговорились. Мысль не успела оформиться - перегорела лампочка. Ляля сдалась и пошла к телефону.
- У меня всё не работает, скажи что делать, - выдохнула Ляля в чёрную пустоту.
- Что опять случилось? Нельзя тебя ни на один день оставить - да что же это такое?, - раздалось в трубке знакомое бурчание.
- Меня можно оставить, - огрызнулась Ляля, - можно! Это твою дурацкую технику нельзя оставлять - они все как взбесились!
- Почему, интересно, они у меня не бесятся?, - ехидно заметил Кирилл.
- Откуда я знаю почему, - Ляля задумчиво накручивала локон на палец, - Тоже мне, всезнайка! Скажи, что делать, а то и я тебе начну вспоминать, - обиженно закончила она тираду.
- Интересно, что это ты мне такое вспомнишь?, - хмыкнула трубка.
- Я?! Да я много чего вспомнить могу! Кто мне вместо прокладок подгузники притащил? Кто?
- Опять эти прокладки. Сама виновата, между прочим, - в трубке обиженно хрюкнули, - Ты мне сказала синяя коробочка, красные полоски. Я купил тебе - синяя коробочка, красные полоски! Инструкции надо было чётче давать.
- Я давала! Я дала чёткие инструкции - даже объяснила где они лежат! И что? Эти подгузники , между прочим, до сих пор в ванне лежат - что мне с ними делать? Разве что в космос с собой взять - на случай невесомости. Я уже не говорю об электрической бритве - это же надо до такого додуматься! Я попросила бритву купить, а ты что притащил?
- Я бритву и купил. Между прочим, специально поехал, искал - лучше, чем моя!, - обиженно буркнула трубка.
- Мне не надо лучше, мне надо, такую, какую надо! И если сейчас скажешь, что такую, как надо, это не инструкция, просто убью - через провода дотянусь! Давай, рассказывай что делать - а то сейчас как поругаемся!, - Ляля обиженно шмыгнула и замолчала.
- Что сломалось-то?, - встревоженно-заботливо пробурчала трубка.
- Всё сломалось, совершенно всё! Твой технический прогресс на кухне уже третий час плюётся, рычит и угрожающе смотрит, каждый раз, как я пытаюсь к ней приблизиться! Телевизор молчит и лампочка перегорела!
- Давай начнём с лампочки. Подойди к шкафу в коридоре - там, на второй полке, лежат лампочки.
- Интересно, как я подойду к шкафу, если нет света?, - ехидно заметила Ляля.
- На ощупь, - в тон ей проворчала трубка. - Теперь вкручиваем лампочку - только не забудь сначала выкрутить старую!
- Издеваешься, да?, - обиженно пробурчала Ляля, - Между прочим, я кандидат наук - напоминаю только!
- Помню-помню, - обидным тоном засмеялась трубка, - Кто там твои подопечные? Гоминиды, или как их там? Когда они вымерли?
- Некоторые ещё живы, - Ляля дошла до шкафа и пыталась найти лампочку на второй полке, - с одним из них я, кажется, сейчас беседую!
Ляля вкрутила лампочку и сразу стало светлее и веселее. Вот и хорошо, подумала Ляля, сообщая, что всё остальное подождёт. Трубка хмыкнула и замолчала. Прорвёмся на бутербродах и книгах, подумала Ляля. Всего-то три дня.
Через три дня Кирилл вернулся. Агрегат на кухне радостно заворчал и перестал плеваться. Телевизор хрюкнул и услужливо показал футбол. Лампочки горели и всем видом демонстрировали любовь и преданность. Вот сволочи, подумала Ляля - действительно, как сговорились. Кирилл довольно хмыкнул. Ляля удалилась в ванну.
- Ляля, - из кухни донеслось отчаянное-просительное, - ты не знаешь где у нас лежит колбаса? И, кстати, где мои тапочки? Ляля, ну где ты?! Где мои тапочки?!