2012/07/05 12:20:11
Наткнувшись в сети на очередной пост с обсуждением, «кого вы больше любите – Шарлотту Бронте или Джейн Остен», решила написать свой. Положение все-таки обязывает, поэтому в этом посте я выскажусь по этому вопросу, что называется, «раз и навсегда».

Откровенно говоря, я против этого сравнения. Конечно, сравнивать никому не запретишь, но все-таки я поясню свою мысль.

Во-первых, под «творчеством Шарлотты Бронте» подразумевается, чаще всего, ее роман «Джейн Эйр». Под «творчеством Джейн Остен» обычно подразумеваются все шесть ее романов (как минимум, а ведь кто-то еще читал «Ювенилии»…). Согласитесь, где-то здесь кроется ошибка. Нельзя сравнивать один роман с шестью романами. Мало кто читал «Шерли», «Городок», «Учителя» - говорю по собственному опыту как смотритель сообщества, посвященного творчеству Бронте. Про эти романы пишут очень редко, они не были достойно экранизированы. По сути, их почти что не знают, знают только «Джейн Эйр». Но сравнивают. Согласитесь, это как-то странно, сам факт такого сравнения. И все-таки можно сделать из этого определенный вывод: Шарлотта Бронте есть автор одного романа. Но настолько великого, что его экранизировали более шестидесяти раз. Это не есть хорошо и не есть плохо, это так. Поэтому говорить о «бронтеанках» как о некой общности любителей Бронте, противопоставленной «остениткам» не приходится, во всяком случае, в России.

Во-вторых, я против постановки вопроса «кого ты больше любишь», потому что это дело вкуса. Которое, к сожалению, потом переносится в иную плоскость. Из чисто вкусовых предпочтений, связанных с опытом и особенностями личности, делаются выводы о художественной ценности произведения. Так, часто говорят о том, что «Джейн Эйр» - чтение для подростков, в то время как «разумные люди постарше» предпочитают Джейн Остен. Подобные высказывания сразу же принижают роман Шарлотты Бронте, ставя его на полку с литературой «для детей старшего школьного возраста». Меж тем речь по-прежнему идет исключительно о вкусе, о поле, далеком от объективности и никоим образом не связанном с литературно-художественной ценностью романа.

Так совпало, что литературные тенденции, которые воплотились в творчестве «несравненной Джейн» и ее собственные вкусы, совпадают с востребованными в современном обществе идеалами и представлениями о действительности. Манера трансформации реальности и преподнесения ее в виде художественного произведения, присущая Джейн Остен, прекрасно легла на современную картину мира, на те идеалы, которые сейчас проповедуются. Строгий реализм Остен, ее рационализаторский взгляд на вещи, привязка к материальным ценностям – все это весьма и весьма понятно современному читателю, «взрослому и умудренному житейским опытом». Но почему-то современный читатель забывает о том, что, создавая свои, точные как часы, романы, Остен критиковала ту действительность и тот социум, в котором жила. Ее тексты – это, в какой-то степени, метакритика, за которой кроется неприятие мещанства и зашоренности, тех самых «газонов» и «заборов», которые так раскритиковала Бронте. Остен против ухода в готику и мир фантазий, она твердо стоит на ногах и предлагает трезвый взгляд на вещи, но при этом, повествуя о любви, она все-таки понимает, что речь идет не об обычной материи. Читая романы Остен, читатель видит только красивую рациональную картинку, но не осознает ее внутренней противоречивости. Мистер Дарси, повторно сделавший предложение Элизабет Беннет, при всех подробно описанных материальных и социальных затруднениях – это ли не фантастика? И кто-то после этого говорит, что Бронте «перегибает палку с романтизмом»!

Творческая манера Бронте, как и творческая манера Диккенса, сейчас считается устаревшей. Я не удивлюсь, если через десять лет все будет ровно наоборот, и общество будет нуждаться в «сказке», бурных страстях, бегству от мещанского благополучия и от «ровно подстриженных газонов» (а мещанство, равно как и газоны, имеет мало отношения к Джейн Остен, повторюсь). Собственно, все это ставят в упрек Бронте. Эпизоды, связанные со снами и знамениями, голос Рочестера, который Джейн слышит за тысячи миль, - все это раздражает «взрослого и умудренного опытом» читателя. Единственный вывод, который можно из этого сделать, как я уже говорила выше, связан не с самим романом «Джейн Эйр», а с представлениями и идеалами читателей: они открещиваются от всего непонятного, от всего, связанного с чувствами. И при этом они хотят читать про любовь. Взаимоисключающие параграфы, вы не находите? Но не все спокойно в датском королевстве, и некоторые находят «изъяны» и в реализме Джейн Остен. Не верят в любовь и счастливое будущее Дарси и Элизабет. Сомневаются в том, что Уэнтворт мог столько лет продолжать любить Энн Элиот. И никто не задумывается о том, что это вовсе не изъяны, а те частички реальности, которые, хоть и не могут быть объяснены рационально, делают наше существование в полной степени реальным. Ведь реальность не инвариантна, и Шарлотта Бронте, равно как и Джейн Остен, каждая по-своему, заявляет об этом. Да, возможно слышать голос любимого за тысячи миль. Да, возможно жениться на небогатой девушке из семьи с испорченной репутацией. Возможно! И дело тут не в литературном реализме, а в представлении о реализме как о жизни и жизненном опыте, который царит в наших головах.

Реализм в литературе, достоверность, отсутствие «натянутых» событий считается безусловным достоинством художественного произведения. Отступления от этого «канона» почему-то считаются греховными и выявляют романы более «низкого уровня». Романы Джейн Остен считают вершиной литературного мастерства, а «Джейн Эйр» снизводят до уровня детской сказочки. Романтические черты (в литературном понимании слова «романтизм») начинают раздражать. Почему? Трудный вопрос. Может быть, потому, что, становясь взрослее, мы теряем веру? А таким образом, теряем и полномерное восприятие пресловутой реальности?...

Ах, ну и финальная точка: по моему скромному мнению, обе писательницы по-своему великие. И Бронте, знаменитая преимущественно благодаря своему роману "Джейн Эйр", и Джейн Остен, все шесть романов которой хорошо известны. И та, и другая предложили ряд новаторских подходов к изображению действительности. И та, и другая создали произведения, в которых присутствует социальная критика, и та, и другая сумели создать такие характеры, которые запомнились читателям. Как-то так.
30 посетителей, 5 комментариев, 0 ссылок, за 24 часа